I bled on a pivotal stretch Like a clockwork Christ Bears sore stigmata , bored
And as I threw Job, I drove Myself to a martyred wretch To see if I drew pity Or pretty Litnies from the Lord
So the plot sickened With the comming of days Ill millennia thickened With the claret I sprayed
And though they saw red I left a dirty white stain A splintered knot in the grain On Eden`s marital aid
So glad for the madness
I walked the walls naked to the moon In Sodom and Babylon And through rich whores and corridors Of the Vatican I led a sordid Borgia on
I read the Urilia text So that mortals wormed As livebait for the dead
And as I broke hope , I choked Another Pope with manna peel Dictating to DeSade In the dark entrails of the Bastille
And as He wrote , I smote A royal blow to the heads of France And in the sheen of guillotines I saw others , fallen , dance
I was an incurable Necromantic old fool A phagadaena that crawled Drooling over the past
A rabid wolf in a shawl A razor`s edge to the rule That the stars overall Were never destined to last
So glad for the madness
I furnaced dreams , a poet , foe of sleep Turning sermons with the smell On Witchfinder fingers Where bad memories lingered Burning , as when Dante Was freed to map Hell
I sired schemes and the means To catch sight of the seams And the vagaries inbetween...
And midst the lips and the curls Of this cunt of a world In glimpses I would see A nymph with eyes for me
Eyes of fire that set all life aflame Lights that surpassed art In sight , that no intense device of pain Could prise their secrets from my heart
I knew not Her name Though her kiss was the same Without a whisper of shame As either Virtue or Sin`s And pressed to Her Curve I felt my destiny swerve From damnation reserved To a permanent grin...
Вавилон нашей эры
Я кровоточил на стержне времен, Как рожденное болью Христа клеймо.
А когда прекратил, я двигался сам, Я мучил несчастного, показывая "Прелестные" списки с грешниками
Интрига вызывала отвращение с пришествием дней, Болезнь тысячелетия насытилась ей, Как мной расплесканное вино
И хотя они были в бешенстве, Я оставил грязно-белое пятно, Расколотый узел в зерне, В брачную помощь Идене.
Так радуйтесь же безумию!
Я гулял под стенами, обнаженными луной, В Содоме и Вавилоне, И мимо богатых шлюх в коридорах Ватикана я вел мерзкого Борджию.
Я читал юрилианские тексты Так, чтобы смертные Стали приманкой для мертвых.
Диктуемый Де Садом, я нарушил надежду, В зловещих внутренностях Бастилии Я задушил священника с шелухой манны; И как он написал, я поразил вождей Франции, И в блеске гильотин я видел танец Других, павших.
Я был неизлечимым, полумертвым старым Глупцом, жившим прошлым, Неистовым волком, одетым в лезвия правил, По предсказанию звезд, Но это длилось недолго.
Так радуйтесь же безумию!
Я сжег мечты поэта, врага сна, И направил интуицию проповедников туда, Где плохие воспоминания тлеют, Как тогда, когда Данте Был освобожден, Ад отметив на карте.
Я придумал план, Как увидеть внутренние Причудливые шрамы...
Из середины губ и завитков Этого лона мира, В проблесках я увидел Нимфу, смотрящую на меня.
Пламенные глаза, что зажигают всю жизнь, Огни, что превзошли искусство в зрелищности, И нет таких пыток, которые оценят их тайны.
Я не знал её имени, Хотя её поцелуй был тем же, Без стыдливого шепота, Как греховная добродетель, И под её напором я почувствовал Отклонение моей судьбы От сохраненного про