Что-то маленькое, грязное, красно-серое Неистово просится наружу, Всем своим существом долбится в меня изнутри, Чтобы выйти навзничь.
Неровное, нелепое отрешённо глядит. Вдруг – раз – в глазах страх. Вот выбежит, и буду сидеть опустошённая, В комнате своей в угол забившись.
Нужно докурить последнюю сигарету, Чтобы пепел падал на страницы комьями. Я никогда не забуду тишину уходящего вторника (Это было в пятницу).
Стань тенью моей, не спеши отделить себя. Это осень поёт, а весна не вернётся, забыв про нас. Весь ужал рассвета в том, что новый день Ничем не отличается от всех остальных дней.
Овалом лица в квадрате окна Бьюсь и кричу, смеюсь и кусаю небо. Путь дурака. Немеет рука. Вкус табака – это то, с чем расстаться больно.
Прутья клетки изогнуты. Клетка пустая стоит. Мне не вернуться бы. Твои пальцы-магнит – назад тянут. По дождю без ножа. На асфальте – слеза. Тормоза – для трусов, я не с ними.
Побежать под водой к сентябрю за тобой. На полдороги – полный назад. А в глазах огоньки. Я умру у реки От того, что забыла научиться дышать.
Остановится маятник, не слышно часов, Лишь шаги по стеклу. Где-то лязгнул засов. Я хвораю лежу, потолок, потолок. Мой единственный друг – он «Максим» пулемёт.
Научите скорей вдохам-выдохам грудь. Пусть земля из-под ног – это сносно вполне. Мне уснуть бы скорей, хоть на час бы уснуть. Но фонарик в глаза – неподвижны зрачки.
Алкоголь в мою кровь не поможет, не жди. Я считаю минуты, считаю огни. Дневники на столе, под столом – облака. Это кровь – не вода, разошлись берега.
И колотится сердце, а вдоха всё нет. Я взорвусь сейчас, слышите? Вам всё равно. Одиночество ветки средь равных себе. А у дерева корни спилили… давно.