Скрипят протяжно, мхом покрыты у основания корней, Пугающе пищат стволами и кронами нагих ветвей, Сквозь пень трухлявый вылезает красотка- ёлка молодая, Красуется фатой осенней из серебристого лишая.
Сосна ветвистая рогами проткнула пену облаков, Но звук пугающий соседей, пробрал её до корешков. И вывернувши корневище, гулякой пьяным клён лежит, Его напугана паденьем, сосна взволнованно дрожит.
Смолою плача втихомолку и трепетно роняя хвою, Она завидует подругам, желая обладать листвою. Менять наряд хоть раз в году мечтает юное созданье, Ей хочется объятий жарких, прикосновений и признаний.
Бревном бессмысленным ворочает глазами пьяный клён, Пытаясь встать хоть на колено и разгоняя пьяный сон. Полупризнания рекою текут из кучерявой кроны, Но, к сожаленью, неразборчива так речь гуляки клёна.
Подружка-ель призывно машет, старается привлечь вниманье, Перевести пытаясь как-то его невнятные признанья. Всё бесполезно; мямлит клён полубеззубою старушкой… Смолою плачет ель младая из жалости к своей подружке.
Последней умирает вера в надежду лучшей долюшки: Позволь владыко-леший прогуляться мне до полюшка, Где одинокий можжевельник грустит о деве-дереве, И зябко ёжась, одиноко, дрожит в рассветном зареве.