Лабает мне мостовая, она слагает, не понимая – Идет по нотам – по да-диезам, Пот нет-минорам, бемоль-подъездам, По панорамам, по окон рамам, По глаз экранам – где нет о главном, Слепым кварталам, неспетым залам, Где ты осталась. Где нот так мало –
В проводах птице «да» - без нот моих. Небо не вода – не для двоих. Гор твой город, есть у него В клетке – горло сердца моего.
Шагами вбиваю под звон глухих трамваев, Тебя напевая не слышащему маю. Как воздух, расплавленный под звёзды, Испуганный так просто, как стая безголосых Птиц в перьях нот, в припевных «нет», влёт и вслед. Столбы натянут провода на нотных станов «никогда», И мято тянет память неслышными словами….
В проводах птице «да» - нет нот моих. Небо не вода – не для двоих. Гор твой город, есть у него В клетке – горло сердца моего.
Кварталы теряя, не имена меняя, Иду, повторяя, следами повторяя – То, как это пели руки, вбиравшие нас в звуки - Без голоса, на слух – без боли и без муки. В перьях нот, вписанных в ночь, В спетый как надрыв парафраз для двоих. Столбы срывают провода, оставляя навсегда Спетое в жажде этой птицей…
В проводах птицы «да» - всех нот моих. Небо не вода – лишь для двоих. Горд твой город, есть у него В клетке – горло сердца моего.