Чего-то пасмурно душе. Клише и осень стонет Глотаю горечь на постой Где градус на застое И только вспомнить стоит Сколько впереди застолий Гасконцем пью один за всех Как сгаснет сила воли И снова сердце колит Но не терял в уколе Себя наматывая В лицо смерти ржал до колик Плита гранитная. Скамья. И старый ветхий столик Закончив труд в жизненный пруд Пьяный плюет историк.
А за стеклом чертям лишь вторя Мясо на изморе. На опознании мечты Давно почившей в море Аттол пустоты тихо шепчут нам Memento mori Как дезинсектор так провизор Нас в конец сморит. В конец смотрит Лишь тот кто точно знал начало Фортуна села на иглу. Сторчалась. Одичала. Наивно корчилась. Бесилась. Матом кричала Титаник воскрешенный с нервным тиком Стоит у причала.
Каясь в ошибках прошлой жизни Но этой не веря. Мы оставляем тело вепрю А души для змея. Крестясь немею перед ликом Господним. Но реет Голодный падальщик Ежеминутно старея. И каждый путник как портрет Дориана Грэя Вся погань лезет к нам наружу Как лава в Помпеях И всех чертей согнав к черте Мы врядли одолеем Довлей над тьмою, Прометей Пока не околеем.
И свет спасительных костров В конце дотлеет. Точка И линчевание врагов В проточной от заточки Будем терять людское Озверин. И рвем всех в клочья Ища небесное не в храмах А в темном уголочке