"У меня не было никакого места, чтобы скрыться от грома... Вот и перестал бояться."
Клубилась пыль, шумела степь, Виднелись груды трупов странных. Из-под сугробов и снегов В невидимом пространстве.
Там, где берег сверкал, Где во тьме не видно дорог, Монгол в серебряном меху промолвил слово: ''Зальём мы кровью землю, все степи и луга.''
Он гнал коня, пересекая панораму Земель, обугленных дотла. И по степям звучало имя, великий Чингис Хан.
Клубилась пыль, шумела степь Вдаль уходили воинов колонны И ветер, бьющийся в знаменах Им тихо на ухо шептал О том, как много лет назад На серо-желтом берегу Онона…
''Великий Тенгри, хозяин Голубого Неба! Дай мне силы исполнить то, что я задумал. Монголам нужны законы, которые свяжут их тугой петлей. Что бы закончились грабежи, и матери захотели рожать детей. Кара у монголов будет одна – смерть! Кто поднимит меч на детей и женщин – смерть! Кто откажет путнику в еде и ночлеге – смерть! Тому, кто скупает краденное – смерть! Кто предаст своего Хана – смерть!''
…Над телом мертвого отца Стоял покинутый ребенок, О том, как по заснеженной земле Брел юноша, закованный в колодки, О безымянном озере далеком, Где сгинул Темуджин и возродился Чингис Хан. Чингис,Чингис,Чингис Хан.