Больше времени нет, жизнь утекает сквозь пальцы, Льется призрачный свет, злой, мятежный скиталец. Дети больше не спят и не ждут никого. Ночь оставила ад, солнце еще не взошло. Только серый рассвет не несет в себе фальши. Старый белый скелет, он знает, что будет дальше. Чернота, пустота – вокруг меня все мертво… Немота, глухота – не осталось во мне НИЧЕГО! Ничего! Ничего!... Тебя так долго убивают, но тебе всё равно.
Твоя мораль растяжима, как презерватив: Я мог бы взять тебя сзади, лишь сперва заплатив! Да, ты взрывоопасна, как вагон гексогена, Но никто и никогда не найдет твои вены. Мы – ответ на твой немой вопрос, Тот самый запах, что бьет в твой ебаный нос! Аллергия на пошлость, воплощенный протест, Персональные боги на один общий крест. Ты ломаешь голову, а мне все равно. Я смотрю тебе в глаза, но вижу только свой ад. Я успел подняться вверх, упасть на самое дно, И взорвать в тебе уже миллионы гранат. Возьми нож и выпусти мои кишки наружу, Ты увидишь, сколько во мне дерьма! Но ты сама знаешь, что я затем уже нужен, Чтобы отражать, быть зеркалом для тебя! Пью радость литрами, а захлебываюсь кровью. На зеркале надпись: «Другие не лучше». Разражаемся смехом, как неистовой вонью, Но все-таки ищем ощущений покруче. Закрой окно – закончи мою жизнь. Я виртуален, но так тебе необходим. Вглядись в меня – там ты, на дне моей души! Я безобразен, но именно таким необходим.
Это комната смеха, Вместо стен зеркала. Смотри на себя и смейся, Смотри на себя и плачь. В этой комнате света Ты так долго спала. Я разбудил тебя, Я пришел, твой палач. В этой комнате смехом Дети бьют зеркала. Я разбудил тебя, Ты так долго спала.