Mой арбалет заржавел, мой рог свое отыграл Ушел в астральный предел, разъят на камни, город Альби. А в небе - стон сентября, там вестник-ворон блажит: "Грааль! Грааль! Грааль!" А с моря падает ночь, красна, как вопль судной трубы.
И где теперь твое дно, эпохи каменный ларь? На смену чуду огня приходит фьеста папских костров. А рыцарь Хуго, добрый катар, знал, где схоронен Грааль. Еще Кламен и Экар, насмешники риз, молитв и постов.
По следу крался в ночи легат, слуга Сатаны, где лемех воинства Тьмы перепахал Прованс и Гиень. Будь крепок, рыцарь Эмваль! О нас печется наш бог Агни. а древний меч сохранит от ярости кастильских гиен.
Пять тысяч ведьминских лун - как цепь из мертвых голов. А рыцарь Хуго давно забыл, как пахнет свежая кровь. Он почернел от дождей, оглох для труб и суетных слов, он стал травой у копыт священных гангских коров.
И вот замкнулись века, и стали как пектораль. Как пектораль на груди у сына скифской белой степи. И паж-насмешник Экар, что нес у сердца святой Грааль, стал иудейским песком в тени христовой левой стопы.
Где нынче, рыцарь Эмваль, твоя волшебная сталь? Тобой схоронен Кламен средь марсианских душных болот. Он был минутой в ночи эпох он ей же по смерти стал, и повторяет, как заводной, свой бесконечный полет.
И Бог, устав от эпох, свернул их тихо в спираль. и возложил беглецам ее Господь на бледные лбы. В корень Древа Добра и Зла из горла чаши Грааль на землю падала кровь, красна как вопль судной трубы.