* * * в безобразии этих планет мы кружились по кругу, мы уже не в цветных себя видим, обоюдно друг друга наполнили черно белыми снами мы головы,души свои, иссуши мои вены, ну же, сделай меня еще капельку суше.. суше и промозглей я еще не была мне не жаль его, веришь? я негласно опять потонула в панических криках, как прогнившее дерево под тяжестью мутной воды из канавы, нет, не всплыла.
оскомины, переплет из нарывов колен в алый сочный и смачный, я не падала так со времен, когда стал ты неосязаемый, будто прозрачный, когда все что осталось - ошейник игрушки из плюши, именной такой, хватит, наигралась, я каюсь, мои выплески не игрушечны и совсем не послушными стали под август дрожащие пальцы.. просто дай минуты стереть свои слюни и слезы у рта, просто дай мне, дай мне навеки остаться
расскажи мне историю о межреберных и сгоревшем во времени лете пожалуйста вкратце, расскажи, как улыбку мою забывать ты нарочно пытался, но тщетно,
расскажи, как колышатся с придурью ветви деревьев ночами, когда был не в себе, когда был ты по истине в рабстве у слез и отчаян..
чуть побьется, поноет, а потом просто пару секунд подождать и работать не будет. держи, я дарю тебе хрупкое, и не бьющееся, а разбитое собственной глупостью сердце на серебряном блюде. нет, пожалуйста, больше не будем, не хочу десять слов каждый день посвящать сгустку собственных грез и пустот из тебя, не хочу больше боли и белых таблеток, ты ведь тоже не вытерпишь заново эту болезнь,не осилишь, ноготочками теребя,как капроновый шарф мне прорезать огромные дыры в пространстве души и труда не составило, видишь, хуже твари и знать ты не мог, не оставила, не смогла я оставить впокое твой рваный и раненый образ.. доходя до укуренных в краску, жилистых глаз, я молила себя не уйти за границей, если смерти забрать суждено меня, то мне только взглянуть бы в глаза твои честные ты прости, что пороком пропитана, что сумел ты в такую влюбиться..