он знал на что идет бедняк, кой беден не на слово, не на дело, а на волю действий, выборов и чувств он знал, чем травит сутки в сутки изнутри иссохееся тело он отрекался Забываясь в травле серого под дуст и Десна онемевшие не смогут вновь отчетливо сомкнуться, не потянут он что-то говорил про запах крон и сосны, там до шишек было ближе чем на ров, ведь травы изначально освежают, а воспоминания в конечном вянут Бесстыжим взглядом в стену , потуплено в ничто не понимая, от чего суров сегодня ветер ноября продрогшего он ехал к одноразовым знакомым на метро он вновь напасов напасал до покраснений взгляда не находя гармонии души и правильного лада он вновь и вновь искал немного по-сильнее да по-лучше он наседал с минуты на минуту по-плотнее да по-туже на смеси травок безобидных и иссушенных
когда уже до ощущений полного банкротства видимо дошло он грел всерьез на ложках белый порошок и выпал из пространства на холодный кафель или скользкий плинтус он выпал, но не впал, он влез, но больше и не вылез
он стал конечным словом "минус" под каждый минус, что в стихах моих звучит
он самый глупый, самый слабый из мужчин, но нет внутри меня каких-то обособленных причин, чтоб не сказать, что я люблю его ростком, который только взрос но из земли пока что и не вырос примерив загнивания обратно в землю план, жизнь всю оставив на потом. отложив на вырост.