Останови мое сердце, закрой мне глаза. Засыпь печной золой огонь в образах. Забрось подальше ржавый ключ от разбитых дверей, И уходи. Я прошу, уходи скорей!
Ты все равно не услышишь то, что я хочу сказать. Да и нужно ли это? ...Время молчать. Неужели ты не видишь? - Волчьей тропой, Зима возвращается! Это за мной…
Так оставь же меня, с побелевшим лицом, Босого, на снегу, в обнимку с крестом! Все сказано, прожито! Больше не о чем петь. И свои белые руки ко мне тянет смерть… Неужели ты не видишь? - Волчьей тропой, Зима возвращается! Это за мной…
Но это только мой снег. Это только мой плач. Это только мой грех. Это только мой палач! И только для меня играет этот страшный горнист! Раздирая в клочья полы снежно-белых риз. И это только мое небо, камнем падает вниз, И на черный крест садятся стаи мертвых, белых птиц! Неужели ты не видишь? - Волчьей тропой, Зима возвращается! Это за мной…
Так отпусти мою душу в воды серого дня, Но прошу, хоть иногда, - помолись за меня! Я выпил все до капли, так о чем же жалеть! И пусть меня укроет нежно белым саваном смерть… Ты видишь,- это снег в моих волосах, Молись,- и может встретимся на небесах! Неужели ты не видишь? - Волчьей тропой, Зима возвращается! Это за мной…
И это только мой снег. Это только мой плач. Это только мой грех. Это только мой палач! И только для меня играет этот страшный горнист! Раздирая в клочья полы снежно-белых риз. И это только мое небо, камнем падает вниз. И только я лежу на ступенях белых ниц… Неужели ты не видишь? - Волчьей тропой, Зима возвращается! Это за мной…