Когда-то давно по тропинке пришел человек, Пройдя тридцать миль с мешком за спиной, Выбрал место получше и скинул свою ношу, И эта дикая местность стала ему домом. Он построил хижину и сделал запасы на зиму, И он вспахал землю на берегу холодного озера, И той же тропинкой пришли другие странники, И они так и остались там. Затем появились церкви, затем появились школы, Затем пришли юристы, затем появились законы. Затем пришли поезда и платформы с грузами, И взамен той грязной старой тропинки протянули телеграфную линию.
Затем появились шахты, затем пошла руда, Затем были трудные времена, затем была война. А телеграф пел свою песню о мире вокруг, Телеграфная линия все углублялась и расширялась, Как бегущая река…
А мое радио обещает, что к вечеру подморозит. Люди едут с работы домой, Движение в шесть полос, И по трем из них затруднено…
Работа мне нравилась, но я ее потерял. Право на труд есть, но трудится здесь негде. Да, говорят, что долги нужно возвращать, Нам приходится пожинать урожай, который мы сами посеяли. А птички расселись на проводах и телеграфных столбах, Они могут всегда улететь от этого дождя и холода. Можно услышать их щебет, как телеграфный код, Повсюду вдоль телеграфной линии.
Ты знаешь, что я забывчив, но я помню те ночи, Когда жизнь была всего лишь ставкой В гонках на дистанции между светофорами. Твоя голова у меня на плече, твоя рука в моих волосах. Теперь ты стала немного безучастной, похоже, тебе все равно. Но, поверь в меня, детка, и я увезу тебя прочь Из этой темноты в свет дня, от этих потоков шахтерских огней, От этих потоков дождя, От гнева, который живет на этих улицах, Ведь, я проскочил на красный свет каждый светофор в Закоулке памяти.1 Я видел, как отчаяние вспыхивает пламенем, И я не хочу видеть этого снова…
От всех этих объявлений с текстом «Извините, но мы закрыты» Повсюду вдоль телеграфной линии.