Пожалуйста, расскажи мне об одиночестве. Это время так хочет, но не может закончится. Это ебанутое творчество оставит нас обесточенными. Обездоленными, в тоске, где уже больше нет мочи Что-то менять, что-то придумывать, что-то делать. Мой голос пластмассовый, жрёт каналами, стерео. Ждет нала за свое красивое тело тупая пизда, которую учит телек. Которую я бы, наверное, отымел во все щели - больше из принципа, чем ради самих ощущений. Где: гормоны, или радость от выплеска спермы. Но я не буду и не только потому, что я верный. Просто она мне не даст, без каких-нибудь бонусов типа машина, квартира или отпуск на острове. Меня пустота пронзает иглами острыми. В ней тесно, но почему-то умещается космос.
Прощай меня за эти стихи и неврозы. За то, что я пренебрег тренировками и каким-нибудь боксом. За эти закосы и за что все просто. За то, что мы подожгли и скурили последний мост. Все просто. Это спираль моего днк, Превращается в часть очередного витка расширяющейся вселенной и почему-то все лень, “все тлен, бога нет”, а меня поймают и отпиздят олени.
Скажут, что я не своевременен или не современен. Скажут что Гуф или Жека “Кто Там?” - гении. Что "письмо к женщине" написал совсем не есенин, а Маваши. Ведь мы учимся скорби у стен. Отдаляясь от неба по всем пяти направлениям. Каждый третий школьник думает, что он Eminem. Каждый неудачник без тачки революции ждет. Но ничего не случится, только кто-то опять умрет.
Похуй. Смотри, там девочка плачет в тамбуре. А там, у старого дома заколочены ставни. Там время, в котором мы снова кем-то не стали и сейчас заполняем стихи и песни больными китами - в аквариуме, плачущими, будто на строках Птицами. Я хочу переехать в Питер и хоть как-то смириться с тем, что ничего нового здесь уже не случится. Мне больше нечего хотеть и больше нечем гордиться.