Пока с тобою живы мы среди крови и льда, среди забвения любви в беспамятстве труда. На наших рваных рукавах истлела свастика, а можно было в дураках смотреть на облака.
Прозрачной бабочкой душа в пыльце надежд поднимется, домой спеша, над чернотой одежд. Лишь тело в землю пролилось стаканом молока, Ему так мало довелось смотреть на облака.
Под страхом собственных смертей в желанье быть, мы слёзы будущих детей через края готовы лить. Простите нас за слабость душ, за то, что глубока печаль кровавых луж, за облака...