-не скули, закрой пасть, иди на место, сука! в глазах груб, любимый хозяин паскуда, с холодом на едине, в будке на старой куртке, коратают сутки, воспринимая в шутку всё, любовь есть - он любит да, даже гладит иногда, но глаза не те уже, не того щенка, который под той самой курткой был доставлен в дом, улыбки, ласка, ну а что потом, ай. Улица, не знакомые лица, начинал скалится, гнали, кем вы стали все, еда не нравится, но приходится, и так уж водится, что плевать на тех, кто другом по сути приходится, крик души слышен скулам, и воем в будке, я дышу я поборюсь, но мысли в промежутке, о том как хорошо быть котом, который спокойно заходит в тот дом, так вот я о чём, еу, если бы хотел бы , то давно бы перегрыз канат, короткий, хозяйке в глотку вцепился бы так плотно, и потекла бы кровь, как реки Вавилона, за метлу и камни брошенные в мою сторону, а им всё равно, что есть, что нет, что был и что не стало, сорвался с ошейника и бежал куда глядел, и не волновало совсем, что там в том дворе, где вырос, где грубость, и сырость, где палки, и свист, стая дворовых приняла, как своего, появились чувтства: там где "все за одного", и ошейник не давит на гордость свободы и вольность действий, где из-за лая, нет ни каких последствий. пробегая однажды рядом с домом родным, увидел, как хозяин курил, он был совсем седым, увидевши друга стал на колени и молил, что бы подошёл Мухтар, но Мухтар не подходил, стая ушла, а он так и на коленях ждал, где же ты был раньше, когда я в будке тоскавал, умерла хозяйка, после пьянки соседской, дочь забыла отца, после этих бедствий, спился совсем, эта бездна из стен, кем теперь стал, а вспомни был кем до того, мы всегда в ответе за тех приручили кого, отвернув морду в сторону кинулся к стае с концом, и у пса есть чувство, помни, ничего не чувствуют лишь камни, дома закрыли ставни, и роняя слёзы среди всех могил нашёл хозяина, которого так полюбил, но вернуть нельзя его.