Давай умрём под ледяным дождём, Как капельками об асфальт, касаемся запястьями. Трещины в небе тают, будто темень днём, Слепой художник просто перепутал краски.
В рассвет падали на крышу птицы, Пытаясь отыскать мечты они врезались в окна самолётов. Крики безнадёжны, подобно в горле сотни спиц, Безудержно погружены в бесконечные полёты.
А я всё перебегаю на красный! Сука, смерть прекрасна! Надрезы по венам, будто проверки на сердечные спазмы. Людишки падают с окон, люди падают in nasty bottom, beatiful life, в пизду, да? Мы давно позабыли, кто мы.
Мы тянем руки без надежды отыскать что-то родное в своей пустоте четырёх стен, Мы попадаем в плен объятий тех людей, что ненавидели всем сердцем твой искренний, блядь, смех!
Припев:
Я не чувствую боль, эфемерный Бог. Умирай со мной, поджигай мой дом, любовь. Нет пути назад, сердце как квазар, Чувства как гроза и нет пути назад, нет пути назад.
Покажи мне боль, пока я с тобой. Умирай со мной, поджигай свой дом, это не любовь. Сто путей назад, где горит квазар, Яркий как гроза и сто путей назад, сто путей назад.!
2-й куплет:
Бесконечно тонем, больно падать тебе в ноги, Всё чаще понимаю: поступки нихуя не стоят. А что ты, мой носитель пустоты? Раскрась запястья цветом моих ссаных треков и меланхолии внутри.
А я по улицам скитаясь, в пьяном каматозе каюсь, Будто сумасшедший всё ору: \"Вечно семнадцать!\". И нету здесь людей, способных заполнять меня хотя бы, блять, на треть, И нету рук, способных греть.
Терпение натянуто как леска у артерии, Что в один миг подарит доступ к вечному забвению. И нету вдохновения, чтобы зарифмовать всё то, Что я не смог сказать тебе прямо в лицо!
Текстовый документ всё копит в себе мои сопли, А ты до сих пор считаешь, что Костя из стали соткан. Что нет души под оболочкой из сердечных спазмов, Но я дышу тобой, сука, жаль лишь что напрасно...