Куплет: (VL SVIDV) Его двадцатая весна, как омут, Он утонул в печали нот уродов, И вновь сгрызая свои локти в кровь, Надеюсь на последний год, итоги его жизни станут вечным сном.
И пусть уронит в руки слезы стыд, У закопков своих мертвых плит, Проклиная бога, снова скроит грязный блик, Обещая богу с болью, скоро отомстить.
Его церковные иконы, в агонии изгоя, Гонят его в похоть, горе манит к гнойным коридорам, Огненных покоев, к дьяволу на чашку кофе, Ради цели отомстить лишь богу.
И он забылся, спасите дурака, Сгрыз свои остатки разума, он пасть и рад, Но хватит пакостить, раскрывая пасти в такт, Он полюбил однажды, уходя в слезах и закрываясь в мрак.
И месть его осталась в сердце пеплом, Он не забыл, но держит сам себя же в клетке, Ведь мрут мечты и врут веками предки, Он опускает руки вниз, отрезая сам себе же веки.
Изнутри выжирает эгрегор, На краю обрыва мертвые танцы, Свой некролог сжег одинокий изгой, Сожженные листы, вызваны шквалом правды.
И двери Вальхаллы издавали могильный зов, Закрываю их, мрак нагоняя, И если письма высылал, взглядом сверху бог, То месть за смерть, отправится к манханту.