Слова написаны около 1160 года! Музыка тоже средневековая.
In taberna quando sumus non curamus quid sit humus, sed ad ludum properamus, cui semper insudamus. Quid agatur in taberna ubi nummus est pincerna, hoc est opus ut queratur, si quid loquar, audiatur.
Primo pro nummata vini, ex hac bibunt libertini; semel bibunt pro captivis, post hec bibunt ter pro vivis, quater pro Christianis cunctis quinquies pro fidelibus defunctis, sexies pro sororibus vanis, septies pro militibus silvanis.
Octies pro fratribus perversis, nonies pro monachis dispersis, decies pro navigantibus undecies pro discordaniibus, duodecies pro penitentibus, tredecies pro iter agentibus. Tam pro papa quam pro rege bibunt omnes sine lege.
Когда мы в таверне, мы не думаем, как будем уходить, но мы торопимся приступить к игре, которая заставит нас вспотеть. Что случается в таверне, где деньги — хозяин, вы можете спросить меня, и услышите, что я скажу. Итак.
Кто-то играет, кто-то пьёт, кто-то просто бездельничает, но из тех, кто играет, некоторые остались без одежды, а те, кто выиграли, взял их одежды, некоторые одеты в мешки. Здесь никто не боится смерти, но они бросают кости во имя Бахуса:
В начале всего стоит торговец вином, он разливает напитки; первый за заключённых, следующие два — за живущих, четвёртый — за всех христиан, пятый — за поминаемого покойника, шестой — за свободных сестёр, седьмой — за оставшихся в лесу,
восьмой — за странствующих братьев, девятый — за рассеянного монаха, десятый — за моряков, одиннадцатый — за бранящихся, двенадцатый — за кающихся, тринадцатый — за путешествующих. За Римского Папу как за короля они все пьют без остановки.
Чистый пьёт, грязный пьёт, больной пьёт и изгнанник, мальчик пьёт, старик пьёт, епископ пьёт и дьякон, сестра пьёт, брат пьёт, бабка пьёт, мать пьёт, этот пьёт, тот пьёт, сотни пьют, тысячи пьют.
Больше шести сотен монет не хватит, если пьют все без удержу и без меры все люди; и поэтому они — неимущие. Но тех, кто клевещет, они могут проклясть, и их имена уже не попадут в книгу праведников.