Six heures, Place de la Trinité, Quand le coup de feu a claqué Juste en face du petit café. La dame qui avait tiré Regardait d'un air étonné L'homme en gris qui était tombé.
On ajouta un numéro Sur le registre de bureau Du commissariat de police. La dame, elle ne veut pas parler Et quand le juge est fatigué, Elle bavarde avec son passé... Dire que tout ça a commencé En même temps qu'un soleil d'été Qui avait l'air fait pour durer Et le soleil s'était posé Sur un jeune homme en gris foncé Qui avait l'air fait pour danser. Alors, bien sûr, elle a valsé Et puis après, l'a embrassé Il n'en faut pas plus pour aimer.
On ajouta un numéro Sur le registre de bureau De la mairie du quatorzième. Alors, tout devient merveilleux. Dans les beaux rêves, on ne fait pas mieux. La dame, elle en ferme les yeux. Elle revoit, elle revoit Le seul jour de de sa vie, je crois Où elle a fait un signe de croix Car tout était miraculeux. L'église chantait rien que pour eux Et même le pauvre était heureux. C'est l'amour qui faisait sa tournée Et, de là-haut, à toutes volées Les cloches criaient : "Vive la mariée !"
Sonnez, sonnez, carillonnez ! Il a juré fidélité, Il a menti, le bien-aimé. Sonnez, sonnez, carillonnez ! Il a juré fidélité Il a menti, le bien-aimé... Carillonnez !...
Шесть часов, площадь Трините (Троицы), Когда выстрел прогремел, Прямо напротив маленького кафе, Дама, которая выстрелила, Смотрела с удивлённым видом На упавшего человека в сером костюме.
Добавили номер В реестр бюро Полицейского участка. Дама не хочет говорить, И когда судья устал, Она болтает со своим прошлым... Надо сказать, что всё это началось, В то же самое время, как и летнее солнце Которое, казалось, будет долго светить, И солнце остановилось На молодом человеке в тёмно-сером костюме, У которого был вид, чтобы танцевать, Тогда, конечно, она танцевала вальс И потом, после, его поцеловала, Большего и не нужно, чтобы полюбить.
Добавили номер В реестр бюро Мэрии четырнадцатого округа. Тогда всё становится чудесным, В красивых мечтах не бывает лучше. Дама закрывает глаза, Она видит вновь, она снова видит Единственный день своей жизни, я думаю, Когда она перекрестилась, Потому что всё было чудесно, Церковный хор пел лишь для них, И даже нищий был счастлив. Это любви был черёд И наверху, трезвоня, Колокола кричали: «Да здравствует невеста!»
Звоните, трезвоньте! Он поклялся в верности, Он солгал, возлюбленный, Звоните, трезвоньте! Он поклялся в верности Он солгал, возлюбленный... Трезвоньте!...