Аз есмь! Однако ж кто изволит знать о том? Забылись обо мне и верные друзья… Мне не с кем разделить за горестным столом Все блюда памяти, все яства забытья, Все страсти жития суть тени в забытьи; Но я еще не тень, аз есмь, я в бытии,
Со свитою духов повергнут в духоту, В животный океан, пучину явных снов, Где нет отрады мне, ни смысла животу, Где в щепки обращен корабль моих основ; Ни сердцу тягостно, ни горестно уму, Как если б я чужой был краху своему.
Душа же просится – и зов непостижим – В страну безстрастную, томится выйти вон В свидание с Творцом и Господом моим, В мой колыбельный мир, в неколебимый сон – Лишь там смогу обресть младенческий покой: Под головой земля – весь мир над головой.
(с) В. Симанков
Я ЕСМЬ
Я есмь – но что я есмь, не знаю; слово Забыто, как я сам для всех забыт; Я есмь самоуправец бестолковый И самоед – ловец своих обид В мучительных, туманных снах былого; И всё-таки я есмь, я жив – болит
Душа, но я живу – в забвенье, в горе, В ничтожестве, часы и годы для Под вечный шум не молкнущего моря, – Как на песке руина корабля. Я всем чужой (кому ж ярмо на шее Захочется) – чем ближе, тем чужее.
Скорей бы мне уйти из сей пустыни В тот край, где нет ни плача, ни тревог, Чтоб с милым Богом пребывать отныне И спать, как в детстве, – спать, не чуя ног, На ласковом лугу, как на холстине: Внизу – трава, вверху – лишь купол синий.