Мои ладони, мои руки, мои ноги, моё тело, моя голова и - я. Моё неизменное, неразрушимое \"Я\". Средоточие, ядро всей человеческой клеточной культуры. Есть ли это моё \"Я\" в каждой моей клетке? Однако, пожалуй, \"Я\" - это не просто сумма генетического материала: тогда и музыка содержалась бы в электромонтажной схеме радиоприемника. Что вряд ли.
Есть ли лишнее, ненужное, что можно отбросить, что можно выкинуть, словно балласт, словно мешки с песком с аэростата? Слой за слоем: эпидермис, соединительная ткань и собственно кожа. Клетчатка, мышцы, сухожилия, мясо, капилляры, вены, артерии, жировая ткань, нервные пути, кости, костный мозг, скелет… а где остальное? То, что удерживает \"Я\", пока это \"Я\" самоутверждается с помощью языка и размахивающих рук? То, что удерживает его, пока возможно, даже, если головы нет. (Как у цефалофор: один удар - одной головой меньше).
Упрощение.
То, что происходит, когда любовь, или само-преодоление, или перешагивание через себя, или беспамятство, до некоторого уровня, до уровня, на котором еще остается \"что-то\". Пустой орех (который ещё не развился). И вообще: развитие нужно, чтобы размотать нить Ариадны, вытянуть на всю длину. Всё время вдоль стены, обязательно, по пути из сада, наружу из лабиринта, в котором я блуждаю, дабы убить время, словно иначе оно набросится на меня, как зверь-падальщик. (Будто зверь-падальщик.)
Упрощение. Давайте выпарим всё, что есть, на медленном огне! Выжимка.
Мы смотрим на поток уже ушедших, пытающихся пересечь реку времени, через дельту к устью, в открытое море Космоса. Прибывает ли их? Осталось ли им что-нибудь сказать? Кроме: \"Чего уставились? Безобразие! Мы - те, кем вам еще предстоит стать! Мы уже там! А вы - нет\" Но мы продолжаем ненавидеть Смерть всей нашей человеческой природой, так как она обрывает полет надежд.
Упрощение.
Фундамент стоит на неправильном месте, надо было бы поставить это здание в небо, чтобы боги умирали регулярно и в классических временных пропорциях.
Золотое сечение через горло почтенного небесного тела, которое после этого выбрасывает свою божественную кровь короткими толчками в райское летнее утро, поскольку всегда будет лето, пока кто-нибудь, включая и меня, может сказать: \"Наконец-то навечно оставлен в покое, но подвижен, могу сколько угодно шуметь, не ощущая вины!\"