падай у ног, тварь, дешевый понт и алый крой от лубутен, лишь для того чтоб тебя мог брать. тебя кличут царицей всех семи морей, наверное, с детства ты хотела возводить вокруг хребты, но породила в сердце минарет - холодный камень. и я ему хвалебных песен написал чуть боле, чем могло бы таять. только не грей руками, отмерь мне кайфа лет, очень люби, потом убей - авель и каин. велика ли сущность пред тобой моя - не знаю, вылетая в сучью плоскость ведь полеты до утра спасают от любви. нейтральных вод безвучье, и подобный сайленс нарекал ебучим танцам лучшим фоном - раздевайся. и причислял не первый я тебя к олимпам, но ты хуже божьей мрази, в твою сторону плевать не стану. потом будешь кричать мне нервное в сердцах "помилуй". ведь я навыносил на нимб с тебя, чтобы спасать нас.
небо плакало, плакало. крыло паперти, я теперь обязательно вплавь к тебе, чтоб спасать тебя, мать твою. небо плакало, плакало. крыло паперти, я теперь обязательно вплавь к тебе, чтоб спасать тебя, мать твою.
в ночь отпускаю грехи тебе, самоназванной суженной, я рисую судьбы пути нам дождями на лужах, что как кофейные гущи. мой стан под светом прожекторов, сан тобою намученный. с неба капли, как беженцы.