мы разрывали кружевное небо визгом стальных бескрылых журавлей, пусть беспричастно. без пяти лет я называл ее женой, но верно последним поцелуем оплетаю грязный панцирь. поспешно нашивай мне герб, мчи без педалей в кратеры, бурля в святой воде, дыхание предали фатумам. я за ее свою свободу, предлагавший в бартер им, а под ее окном сегодня расцветала яблоня.
бледные плечи, обрамляя стан, пахли черемухой, влекли садами мака падких на грезы, забвения. велят в поход анти-крестовые, почти червовые войны по всем фронтам, застыв одним слезным обетом и возгласы "где они", на счастье взорвут фейерверки, а в отблесках демоны хоронят семнадцатилетнего. помню, так же шептал в подъезде забудь обо мне, а ты дрожа тянула талисман мне землянкой лелеянный.
беспечны и молоды в нас бурлит пламя. изнеженный омутом твоих глаз, знаю, как темною ночью ты меня ждешь в окнах, читаешь ли письма, что я пишу богу.
но слышишь, если ты жива, я научу ценить небесный штиль и впредь смешным покажется что голод, что безденежье. сплетений жил стократ нам хватит на узлы ладоням впредь, ты жди, и я вернусь живым, из далей длинных троп и лет. и когда слезы перекусят разум. я стану призраком рекурсий паззл влечет тебя за мной, туда, где наше завтра набело стирает белизной цветущей этим маем яблони.