Она кажется закованной в отзвуки прошлых смертей, Таких непрочных, что даже неправдоподобных – она продолжает Рассматривать свои климактерические руки, что сжали её виски и мою грудную клетку. Наступает ночь, в которую она вернулась домой – навсегда.
… Она единственная, кто всегда заставлял меня плакать.
Она – все и даже больше, величественный и гипнотический мой Георгин, купающийся в своей власти – она прибежище для меня. Я нервничаю, предаюсь порокам, когда вижу ее, и всё становится лишь хуже. Это давление просто невыносимо. Сейчас или никогда, она вернется домой – навечно.
… Она единственная, кто всегда заставлял меня плакать.
Трудно сказать, что привлекло мое внимание, Зацепило и свело с ума – приманка для тли. Вырежи мое имя на моем лице – чтобы узнать, Как феромонное обожествление может зае*ать.
Я не позволю этому расти во мне…
Я раб и я господин, Больше никакого самообладания и накапливания срывов. Я существую, потому что вынужден – обещал себе. Она что-то во мне – то, что я презираю.