давай родная разглядим мой труп. дым вмиг окутал изгибы рук, сори что не справедливо груб. что-то втираю сонный падая в туманный город, каждая анагога сын мне тут данная богом.
стадо оскалов, что дарят нам траур, вручая отраву, но этому несказанно и рады, улыбаясь осушаем бокалы. мне морлок честно дорог, мы с ним упорно тексты с ходу, в сумасшедшем плясе хватая за горло терпсихору.
не чувствую фаланг во вьюге, мы неустанно курим. так наши старя будни, планы губим, с малу в ступор. с кровью кашель, мне вручат сегодня кабель, не переживал год и выплюнул его на кафель.
давай мне пухлые губки, тут лишь трупы да куклы, прокуренный урбан, ублюдки в секунды, пакуются в урны. правда задержится в горле, мы неспешно с тобою в бешеный холод, мы нежимся долго, заснеженный город, где потеряны годы.
найдя тебя я открываю космос по чувствам нашим отпевают госпел с тобою вместе отравляем возраст тут за мечту отправляют в хоспис
капля за каплей и наш намотал уж сотню пульс, скомкав путь, заливаем в который в горло ртуть. наступил в сумбурный театр, все тени в муках я прятал, тут не наступит уж завтра, и что же мне делать? демиурги на арго.
тонны сообщений перелопатил, мы задохнулись на обещанном старте. кому затеи подвластны? силуэты потеряны в марте. рисуясь - лучшие картины, душимся в рутине, в след: "различай чётко грани", но стакан пуст и уже не под силу.
и на какой мы скорости в ад бегом? поможет моцион. наш циклон, бледнею под стеклом, мы опошлим языком. не уснуть бы в гостиной. я как наркоман, вся суть в героине, с тобою мир в муках покинем, при этом связав руки богине.
крича срываю голос, по новой замираю и стираю полосы, вера не покинет серый шест, кидая на стол скопы верных шей. я в лету кану первый в шесть, в руках все дымится мэри джейн, ты смотришь в стеклянные глаза и поправляешь волосы.