Я любил в тебе все, что обжигало меня. Так позволь увидеть твои движения, Позволь мне увидеть твои движения. Твои губы приближаются к моим. Настоящий голубой…, но принц любой разваливающейся империи знает, чего Все хотят: Ехать хоть всю ночь на машине, Если это путь домой.
Всё уже не так, как раньше. Иногда дела настолько плохи, что я почти поднимаю трубку. Продаю детский блюз для удивлённых смугляшек. Я сплю в твоей старой майке И хожу по дому в твоих тапках. Я знаю, это странно. Это странный способ сказать, что я должен любить тебя, Я должен любить тебя.
Я уже отрекался от себя дважды, А в третий раз – это уже колдовство, В третий раз – это уже колдовство, И к чёрту все предосторожности! Я ни на что не годен, Но я заметил, как по стене передвигается твоя тень, И теперь я целую её, если мне плохо на душе. Я всё рассчитал, Единственное, я забыл о себе.
Всё уже не так, как раньше. Иногда дело настолько плохо, что я почти поднимаю трубку. Продаю детский блюз для удивлённых смугляшек. Я сплю в твоей старой майке И хожу по дому в твоих тапках. Я знаю, это странно. Это странный способ сказать, что я должен любить тебя, Я должен любить тебя.
Я родился под несчастливой звездой, Но ты спас мою жизнь Той ночью, на крыше отеля. «Войди в мое сердце и умри вместе с ним, Как соринка в глазу, попавшая туда со спинки на кровати». Я прекрасно помню те поцелуи – они запечатлены на фото.
Продаю детский блюз для удивлённых смугляшек. Я сплю в твоей старой майке И хожу по дому в твоих тапках. Я знаю, это странно. Это странный способ сказать, что я должен любить тебя, Я должен любить тебя.