Здесь нет войны, но я живу между фронтами атакованный тобою дикою и тобою тайною спроси, сколько исходов у любви нашей бескрайней ответ: «он один, и он летальный».
Делайте мне пункцию в мозг, забирайте ее , тут все не по госту я хотел передоз в избытке тебя, но затоплен остров подростка тобой же. Твоими слезами, криками, ссорами. сорваны голоса с одури, что отчитывают нас за наши же промахи твои изъяны для меня плюсы, моя слабость – твое безумство вот он я, прямо на блюдце, втыкай трезубец и поглощай мои же чувства! я хочу видеть мурашки на твоем теле я хочу порцию тебя под кожу позволь в тишине одинокому Акеле наслаждаться тобой же, прошу ведь все, что осталось: это ты и музыка узника вы оба до дыр знаете, но вот для меня до сих пор муза не узнана что сотворила душевные вмятины а ты продолжай орать, что все относительно что найти себя можно лишь отдав разум в твое поручительство и получилось все, но под состоянием димедрола когда мир мчится в стог, связанный из попустительства я посылаю к черту мысли, и качусь туда же сам и мою шизофрению вряд ли примет райский сад, тут даже ад не в силах познать огонь, что создан был тобою я обожаю вспоминать моменты, но дыму не стать искрою Давай желать друг другу сладких снов и молиться чтоб сорвало потолок за веной вена, ну а ты мой допинг вливайся в кровь и вспорхнём из мира к звездам
ты хотела чаепитий, но я в душе не чаю, где ты. я здесь. И я твой зритель, что просит на бис помолчать но так громко! Что эта головоломка невыносимей, чем ножом по горлу. а я вижу мурашки твои, ну что ж, спасибо скажи мне за то что объяснил чем жил я но в ответ услышу «все относительно» но это невыносимо. невыносимо.