В который раз в завороженном зале, На скользкой, накренившейся трапеции, Как будто гуттаперчевая кукла, Я лечу под самый купол, Чтобы исполнить сальто с похолодевшим сердцем. И отступать уже, конечно, поздно Горит висок и нервы на пределе, И дробь звучит всё громче и тревожней, И стынет кровь под кожей. И я уже вижу звёзды в замедленном падении, Ты где-то рядом в небе грозовом, За циферблатом лунного затмения, Сквозь пелену и пасмурную полночь Спешишь ко мне на помощь, Чтобы предупредить неверное движение. Затеряно во времени, согрето золотыми лучами Маленькое пёрышко летит над океаном безбрежным. Невидимый маятник тихо качается между отчаяньем и новой надеждой. В полярных льдах застыли корабли, Писатель умер, не окончив повесть, И машинист метро ведёт свой поезд С закрытыми глазами сквозь мрак и пустоту До огненной земли. И посреди дымящихся обломков Опять найдут один лишь чёрный ящик, Бессмысленные сведенья хранящий. А рядом с ним нелепый обрывок тонкой ленты Из голубого шелка. Застыв у края пропасти, я слушаю твой голос печальный. Маленькое пёрышко летит над океаном безбрежным. Невидимый маятник тихо качается между отчаяньем и новой надеждой. Давай, считая звёзды на ветру, Пить кофе из пластмассовых стаканов, Ловить губами первые снежинки И обнимать друг друга замёрзшими руками, Пока ещё мы живы. Если потемнеет горизонт и будет время прощаться, Маленькое пёрышко подхватит белокрылая чайка, А маятник вечности будет также качаться Между радостью и новой печалью