Мусор орал: "Я тебе тут не цирк шапито". У самого железобетон на морде, клоун. Из угла в угол что-то его волокло, Зубами рвал проволоку, а кому щас легко? И к понту это всё, серьёзно, цирк. Опера, видимо, - цирка отцы. Истец, бля, даже с детства падал на цинк, Врубал проблему нации или просто ныл. А тут ещё эта леча, ха, с вечерним лечивом, Вечным, как Венера или "Квадрат" Малевича. Как бы ни рвал мусор, не врал, хватало нервов У парня даже тогда, когда предел был. После почек кумарил, как нарк, по какой цепочке? Кто, где, с кем, и когда, эффектом побочным. По почкам, секундочку, уже было же. Снова крик: "Ты нам, жулик, всё выложишь".
Кто тут устанавливает степень обмана? Закон и его бумага, Или суки тупой помада? Ответь. Но ведь суку с законом легко заткнуть за пояс Блюдом из зелёных обтянутых резиной котлет. В чем же логика мысли? А в том, что степень обмана меньше на столько, на сколько больше ты спиздил. Спи спокойно, rich and invisible. Но прошу тебя, не зови себя независимым. Ведь это не так далеко, имей в себе смелость Признать, что твой полигон, всего лишь грубый ремейк. И что надумана вся твоя белизна, А светлая душа - замаскированное царство теней. Свой спрячь скелет в шкафу под масками. Правду блокируй, правду прячь за стену. Твой духовный прикид, этот шкаф топит грехи. И "Белый шум" теперь навсегда твой единственный фильм. Твой единственный фильм, один единственный фильм, И, похуй, пусть мельтешит.