Он выглядит на сорок, ему двадцать пять Он стоит всех своих неадекватных реакций Он всё на этом свете пожелал испытать Когда ему было не полных семнадцать
В его аду мгновения ползут как века В его раю все ангелы как куклы похожи Что под руку попало, всё ушло с молотка Вот-вот душа беспечная отправится тоже
А богу всё равно, он не при чём, и давно Он в самоувольнении от этого бреда Взглянув на нас украдкой, он бормочет одно <Я больше к вам, уродам, никогда ни на чём не приеду>
Она марает буквами девственный лист Её бухая муза в синяках от падений И в воздухе стоит губовный тоненький свист Когда друзья приходят восхвалять её гений
Предпочитая <Хеннеси> сухому вину Уж видела не раз потусторонние рожи Но он влюблён по-прежнему в неё лишь одну И тихо шепчет по ночам: спаси её боже!
А богу всё равно, он тоже любит вино Никто ж его, трудягу, не осудит за это Он смотрит наши жизни, как дурное кино А если снизу танцы и смех, звонит ругаться к соседу
А кто поможет богу? Всё он делает сам Он истинный работник без упрёка и страха Свернуть пару Галактик, развести полюса Спасти букашку от ноги босого монаха
Препятствовать вторжению эйнштейновских душ Поправить миру крышу, пока он ещё вечен Потом - часок нирваны и нектаровый душ И партия в шахматы с соседом под вечер
На деньги, на события, на тьму и на свет На души и на фанты, а порой и на спички Бог белыми играет, а лукавый сосед Проигрывает чёрными по старой привычке.