И никто, ни один, знать не будет о том, Что случилась война, и что было потом. Не заметят деревья и птицы вокруг, Если станет золой человечество вдруг. И весна, встав под утро на горло зимы, Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.
Душистого чая налей себе в блюдце, А после возьми кусок торта, мой друг. И Кремль, где я в заточеньи, взорвётся, И идеалы растают вокруг. А в полночь приму я облик принцессы, Танцующей плавно в тиши городской. Мы Кеннеди расстреляем совместно, Что в Валмиере, где тишь и покой, А после победы тебя одарю я Златым дождём среди ясных небес. Обнимешь ты свет, что в душе возродился, В нули, единицы ты обратишься И будешь бороться за мира покой.
Циановодорода испей из колодца, А после отведай говнины, мой друг. И Кремль, где держат меня в заточеньи, взорвётся, И идеалы растают вокруг.
А в полночь приму я облик принцессы, Танцующей плавно в тиши городской. И атакуем мы город совместно, Что в Валмиере, где тишь и покой.
И никто, и никто не вспомянет войну Пережито-забыто, ворошить ни к чему И ни птица, ни ива слезы не прольёт, Если сгинет с Земли человеческий род И весна… и Весна встретит новый рассвет Не заметив, что нас уже нет.
А после победы тебя одарю я, Златым дождём средь ясных небес. Обнимешь ты свет, что в душе возродился, В нули, единицы ты обратишься, И Кеннеди станешь за мира покой.
И никто, ни один, знать не будет о том, Что случилась война, и что было потом. Не заметят деревья и птицы вокруг, Если станет золой человечество вдруг. И весна, встав под утро на горло зимы, Вряд ли сможет понять, что исчезли все мы.