Привет, Юра. Я пишу тебе с земли Возможно от тебя далекой. Тут нет ничего кроме зимы, И отхода пути замели... Как меня один раз, люди в форме.
Тут романтику тюрем льют в уши, И сидевший даст ценный урок, В партаках, да наколках их души, Ты можешь их даже не слушать, Но каждому пятому здесь светит срок.
И дети тут либо на найках и патчах, Либо горячий чай и радуга с пони, После их матери плачут, - Кто подсадил детишек на спайсы?! Но все безнадежно, Виновник снова не пойман.
Тут нету дорог и налоги больше, чем взятки. Так может расскажешь, - в чем сила русская?! А толку-то! В возможностях поиграть с военкомом в прятки, Или дать наркотикам убрать себя в ящик, А если повезет, то просто на дальнюю полку?
И нет нам прощения за распил страны, да кражи. теперь каждый второй на запад смотрит. им не знакома та чудо-держава, и люди, о коих писал Окуджава, Но тут никто вас не держит. Не гонит.
И тут в тринадцать бросают лишь то, Что предки начинали к двадцати ближе. У них всегда полный стол, и они не знают, — это каково? Когда подходишь к дому, а от него остались только искры.
И это не крик поколения с глубины души. Я знаю, что два с половиной меня лишь услышат. Здесь каждый как робот прошит, И внутри что-то там пропищит,
Что лучше это не слышать.
Привет, Юра. Я пишу тебе это с земли И служу в конце - началом. Эта колыбель нас всех качала