похмельное утро несбывшихся снов, несказанных слов мне трудно поверить в объём того, что лежит под кроватью, ведь если рассчитывать жизнь по минутам, то будет сложней умирать а я так и не подобрал кольцо к подвенечному платью
сложившийся пазл моей жизни приводит к смерти, а я не хочу, я такой итог не приемлю, поверьте, я бы мог рассказать бобрам про плотины, я мог бы Дали подправить картины, но я нищь душою, а телом я не отвергну проститутку с огромными сиськами с улицы \"Скверны\" на моей душе сто грехов и полоска серы селитра, магний - в пизду, мы все лицемеры,
мы учим своих детей как нужно, а сами делаем наоборот, а потом удивляемся, делая глаза окружно, когда они плюют нам в рот непрожёванным зерном своих рифм, но это им нужно, чтоб почувствовать себя живым, И хоть кому-то нужным.
серой комнаты белый потолок, дуло пистолета целует висок,странное чувство и ноги слегка немеют, но апостол пётр говорит - ерунда, а иуда правит колибровку письма,а я дышу, хоть права на то не имею... я готов целовать и любить этот мир, если будет похож он на тебя, таким же добрым, и таким ранним странно правдивый стержень пера не напишет то, что я нёс вчера, но, видит бог, я не умею быть крайним. я рисую иероглифы всю ночь до утра и слов ерунда меня сводит с ума, и на часах замёрзла стрелка, Неискренней истины съета тарелка, и мне поёт о любви какая-то целка,и весь этот мир лишь чья-то поделка.
и каждое утро голый парад, и я, признаться, этому рад, и в венах моих не осталось боли в наших душах нет красоты, их дьявол увидев, встал на дыбы, я их вчера замочил в рассоле.
я стал стар, и пропил нимб, а в голове хор пьяных нимф, блядство с утра, и конечно ночью. а я в похмельном бреду сочиняю слова, а потом их меняю раз-два на раз-два, Сегодня я пью, а завтра буду кровоточить.