Мокрый асфальт превратился в льда корку, Осень ушла, шнурую кроссы - в догонку. Возьму системник, железо кину - по спорту, Встаю на ноги, но не знаю - на сколько?
Вхожу в калитку - встречает скрипом несмазанным, Как Nikon и Canon, но они дюже разные И я без вспышек по тропинке к крыльцу, Сметаю снега крупинки с замка - ему не к лицу.
С гводика ключ - носом в темную скважину И после трех оборотов старик открылся, мне кажется. Толкаю дверь, как меня в метро каждый день И тишина гробовая, как внутри Мавзолея
Обхватила, и давит, многотонным прессом на плечи И слеза покатилась, вторая - не синхронно. Эти годы для дома прошли незамеченно, Я же ими был пополам сломан.
Старик молчит, а мне так много сказать надо. Но вот надо ли? Уже пропали дни, в лампе не Алладин, Мы с этим полом - враги, я так часто на него падал, А он, падаль, меня предал, тем самым и победив.
Где все? Где лица родные? Не уберег видно, Он чужой мне теперь, его знать не хочу будто Отец-алиментщик детей своих, как диски карт-ридер. Поливаю бензином стены, поджигаю - гори, ублюдок!
Бегу сломя голову, дом трещит, как счетчик Гейгера, Корчась в муках смертных - в небытиё через тернии. Забуду это место, как Зону Отчуждения: Я не сталкер, я боюсь смерти с рождения.
Надо хавать - а нечего, Пожую человечины. Нет "ТТ", нету "Стечкина", Негативы засвечены. Я как Маргарет Тетчер Тут железен и вечен, Готовлю зеркало с вечера - Разобью его, после печени.