Голая, как нерв, романтика на свидании С тем, что ты создал своими руками Тяжёлые кадры в яркой рекламе А здесь только пепел между залипающих клавиш Забывая то, какими простыми могут быть слова А здесь кто-то циферблат со стрелками на стене нарисовал
Время закончится, когда стена обвалится И придавит это всё, чего я жду Весь мой чудесный не длинный список ожиданий Всегда без пятнадцати Без пятнадцати не важно сколько Не важно — покойник или человек-поклонник, Лишь бы оставаться до скончания лет с тобой мне. Вокруг громоздких теней ходить путями окольными И не слышать за деревьями шорох леса. Убаюкивать его на коленях, Умолять о милости, чтобы вывел меня по этой тонкой колее.
Прежде выхода в свет, выхода в люди, На стрижку ушло несколько лет, ещё несколько — на подбор костюма, И ещё десяток — на то, чтобы понять, что не мы убегаем вперёд, А лишь часы отстают. Десять тысяч сумбурных дней, пятнадцать миллионов коротких минут, Крики и ругань вменят вину. От начала времени ни ты ни я не изменились, И по-прежнему не умеем радоваться и огорчаться, вместо того, чтобы оценивать.
Нами по-прежнему движут всё те же пороки, Никто не хочет выпячивать своё уродство, Лишь близоруко делать то, в чём видишь больше смысла, Кажется, столько грязи, что уже не отмыться.
И мне снится сон, один и тот же — В нём человек, похожий на меня состоялся как сын, муж, друг и прохожий, Ждущий на остановке нажитого надёжного прошлого, Покрытого лицами и криками о пропаже. И зеркалами, где отражение говорит на языке лжи И каждый мыслит на нём, предлагая просто, Когда весь твой мир содрогается, встать в дверной проём.
Лопаясь под этой тяжестью, мне снится сон, наполненный до краёв, И внутри вращается фраза "надо собраться". Надо собраться и выделить из рукописных колонн пару нужных слов, Как будто это последние буквы, меняющие чьи-то будни, Там, где поиск Бога подменён поиском пустого слова "счастье". Будем вращаться вокруг главной цели по орбите, как спутник.
Я так боялся последствий, но узнал, что они — продолжение меня. И не так просто надломить, проще уйти, изобрести мотив. Вьётся серпантин из скрытых конвертов и свежих могил. Дыши не дыши, кричи не кричи, на седьмой день лжи все вокруг как будто оглохли. И о том, что солдаты у городских ворот не сможет сообщить эха сигнал, угасающий в лёгких.
И нами по-прежнему движут всё те же пороки Никто не хочет выпячивать своё уродство Лишь близоруко делать то, в чём видишь больше смысла Кажется, столько грязи, что уже не отмыться