ты любишь давать имена ветрам, шить бирки к игрушкам странным; я в людных давился трамваях к тебе торопился - не без травм... как март, сквозь зиму ломился, сквозь лёд голубых экранов, и
всё, что я смог, до сих пор что сберёг, тебе хочет понравиться - это не хомячёк, не попугайчик, не кот и не пёс, а внутренний мой чебурашка-альбинос,
не видный снаружи, живёт себе тихо внутри или же между страниц Красной книги; случайная мелочь о многом порой говорит, поверь ей, и от Петербурга допрыгнешь до Риги...
Всё, что я смог, до сих пор что сберёг, тебе хочет понравиться по настоящему, не понарошку: это не хомячек, не попугайчик, не кот и не пёс, а внутренний мой очень редкий зверек - он тебе улыбается, тычется носиком мокрым в ладошку чебурашка-альбинос