Написал от души, в ответ же только пусто, Жизнь опасна, но стало уже как то похуй, Напишу, как затолкаю в одно моё русло, Придёт момент и завтра уже соберу крохи.
Фонари стали родней трущоб и улиц, А кореша есть у тех, кто духом сдулись. Этот скандал заставляет стереть память, Когда любое слово может мозг и сердце ранить.
Мы игрушками не заметно уже стали, Валю отсюда, показывая длинный палец. Мама видит, как душа болит и сердцу тупо, И на морозе эти мысли станут быстро трупом.
Кликаешь не думая мозгами, набирая пип пип пип, Когда читаешь запись, сердце резко заболит. Хуйня твои заёбы, это накрывает глубже, И может вспомнишь, что говорила, лихорадно, тут же.
Система нашего двора не ставит раком, Твоя душа горит невозвратимо прахом. Среди иномарок и заебатых других машин, Стараюсь идти по линии своих морщин.
Мама не знает, как сына выдувает город, Утром в мясо, потом на флип и сразу в порох. Респект тем, кто ещё со мной дружен, Жду вас всех на свой последний ужин.
Признаний и обещаний ой как дохуя, Живёшь в надежде от января до декабря. И сразу замечается, у многих то губа не дура, Когда с тобой хочет мутить каждая пятая кура.
И на плечи легла слоем опять эта пустота, Когда мечтаешь, чтоб любила эта, а не та. Мне похуй, у кого и какой по жизни стаж, Живу, как умею, чтоб запомнили мою улыбку, Возьми в руки судьбоносный карандаш, Рисуя себя, ловящего в сети золотую рыбку.