Тот сон был первым камнем в фундаменте безумия. И я, смеясь и потакая бреду, нырнул за ним. Там нитями жемчужными сверкали листья бледные, И лилии цвели из черепов пришедших первыми, и пожирали жизнь. А я не замечал, что раз нырнув, я начал свой полет-паденье, финал которого - к тем самым черепам и выбор есть один, лишь вниз, вниз, вниз. И сколько пальцы не сцепляй, им крыльями Не стать ни при каком раскладе и положеньи звезд. Мой череп тоже будет там, среди прекрасных бледных лилий, а может даже, неземных чудесных роз, с открытым в ужасе иль изумленьи ртом. Сейчас или потом, Хотелось бы – потом. Когда-нибудь потом. Но пальцы все равно не станут крыльями, В моих глазницах прорастут чудесные цветы Я - нелетающая пешка, бессильная что-либо предложить круговороту вечной красоты. Лишь сны, свои навязчивые сны.
Я падал и кричал в немое нечто, В отчаянном горячечном бреду. Пространство вокруг тела вьется, И лилии внизу цветут так беззаботно и беспечно, Им некуда спешить, сейчас полет-паденье оборвется И я, раскрыв объятья, упаду.
Я все летел, и аромат пьянящей бездны Вплетался в сны. И перед тем, как окончательно исчезнуть, Я вдруг внезапно осознал все правила игры… Замри! Замри. Замри…