У меня было четверо братьев, одна сестра. Я любила их всех, но случилось, что не сберегла. Треснул лед подо мной, я забыла их имена. Лишь глухой не услышит, как рыдала по ним их сестра.
Первый брат был силен, хладнокровен и полон сил. Он меня больше всех остальных любил. Я ковала ему мечи и строгала стрелы и в боях не на жизнь закрывала его своим телом. Он был старше меня и баюкал в своих руках тень сестры своей глупой, которой давно правил страх. Утирал мои слезы (поддерживал горестный вой). Я любила его. И он остался со мной.
Второй брат был поэтом, ценил высоко мораль. Для него наши узы крепче были, чем сталь. Я ему вышивала плащ из его мечты и вплетала в венок его счастье и полевые цветы. И когда он собрался в дорогу, я не смогла ни собраться помочь, ни собрать в одно наши года. Он ушел в добрый путь, а во мне что-то надорвалось. Меня рвали на части печаль и дикая злость. И я письма писала, ждала его каждый день...и однажды в калитку ко мне постучалась тень. Я ее приняла и любить стала, как его. Только разные вещи пародия и любовь.
Третий брат любил выпить, был вспыльчив и влюбчив. Я лечила его и над ним разгоняла тучи. Он меня защищал, был опорой мне и крестом. Понимал с полуслова - по больному мне бил потом. Уходил-возвращался, извечный замкнутый круг. Он мне был и отец, и брат, и друг. А затем он нашел себе девушку-дочь Луны, что красива, бела и глаза ее света полны. Полюбил ее больше, чем нас всех когда-то любил. И ушел в ее дом, где меня и других забыл.
Младший брат распутнее третьего, без души. Говорят про таких, что и мать продаст за гроши. Пропадал он в борделях, пил, веселился, гулял. На слова своих братьев твердил, что не так уж мал. Он на грани висел, я водила его домой. Закрывала все двери, чтоб его окружал покой. Песни пела ему, доверяла и радость, и боль. И чего я ждала от того, кто по жизни делит на ноль? Он продал мои тайны, сердце мое продал. До сих пор он не знает, насколько же низко пал. Я кричала кукушкой по нём, я искала его в воде. Он зарыл же любовь в холодной, сырой земле.
И сестренка моя, мастерица да скромница, как хороша! Райской птицею пела святая ее душа. Она многое знала, скромна была и умна. Но свой яд испивала бедная дева до дна. Полюбила сестрица того, кто ее сломал, кто украл ее мысли и чувства ее украл. А родная моя потеряла свой истинный путь и решила весь мир тогда обмануть. Пусть ей птиц рисовала и шила платья из льна, она с младшим братишкой ушла. Представляешь? Ушла. Она имя мое позабыла, забыла свет, что делить с ней хотели всю жизнь меж собою. Нет... Убежала в свой мир и закрыла тяжелую дверь, так чтоб мне не видать ее и сквозь мелкую щель.
И во мне треснул дом и семья во мне - лишь ничто. Я искала тепла. Но чаще всего - окно. Мы со старшим сидели и слушали тишину. Я сказала, послушай, мне кажется, я умру. Он слегка улыбнулся, прервал мою грустную песнь: - Милая, мы не сгинем, пока с нами кто-то есть.