Этот горячий Обезумевший Космос Пронзил моё тело И мой священный хаос, заставляя открыться И сбросить почерневшие ледяные доспехи – Как гордый Римлянин, ведущий слепого Льва Через созвездие Ориона в наркотическом свете – Он открыл мне Свою Душу, Когда я, одинокий болью Ангелов Смерти, Скитался по улицам 91-ого года В поисках опоздавшего второго Рождения… И я ослеп, открыв свои глаза И устремив к нему свои руки – Больше похожие на плети палача, – И такие же безнадёжно грубые. И он не оттолкнул меня, Как до него это делали другие, В порывах своих необъяснимых чувств Стать ко мне ближе… Он обнял меня И я задрожал всем своим телом – Исчез, испарился, как горное озеро. Я воскрес! И я умер, развеянный пеплом! Развоплощённый разбитыми пророками, У коих вместо крыльев – шипящие змеи, Что сплетаются у них за спиной На дне океана утонувших пленников, Мудрые и равнодушные – В виде шрамов о Безвозвратно Ушедшем… Они хотели научить меня жить – Сбросив вниз – в объятия Мёртвой Вселенной. Они запретили меня хоронить – В страхе, что оживут мои кошмарные стихотворения, Подёрнув дымку кирпичной стены, За которой прячутся их оголённые сердечные нервы, В страхе, что пройдут они Маршем по избитым дорогам и супермаркетам, И вокзалам, – после них начисто опустевшим… Но в конце концов – так и будет! Несмотря на все сожжённые бумаги и кости… И я снова побреду босяком По уходящей в Небо дороге, Снисходя дождём обжигающих мыслей С причалившей к пустынному Берегу эбеновой лодки… Так же, как и всегда, – ни за что не держась, – И пронзённый насквозь уже своим Обезумевшим Космосом…