я больше не выхожу в космос под порошком и прощай танжер, со своими тайными рукопожатиями лица становятся злыми, мы становимся жадными давай замутим рок-группу, или хотя бы пожар привет команданте, керосин и с пластиковым ножем на штурм аушвиц по частям и коллекционерам, принимаем чеки, плюем в душу спонтанные жертвы - температура падает, люди падают индекс доу-джонса падает, и все по кроватям в ад до утра такие правил в этих лабораториях, минорные вопли и запах хлорки потом лазером на куски, на корм следующим унтерменшам в наколках и на повторе вивальди как опиум, такой же теплый, такой же родной в глазах кровь, и после комы никаких ангелов с плетками совсем ничего что можно запомнить, язва, апатия, надорванный кашель дальше больше - уже по течению, лицами вниз очередь из желающих спешащих на распродажу тщеславия, очки, галстуки, кто-то не выдержал и закричал предполагаемые случайности, оправданные массовые убийства, это бизнес слова в бездну и фотоальбомы без нас в этих стенах опять праздник, опять коронация, копоротивная этика и пули для проотцов из далласа, сериалы, и суициды в итоге по классике картинные позы уже не вызывают рефлексов, блюю легкими ещё немного и в огонь, некролог на сто сорок символов и пускай запомнят что нибудь злое, сутулую спину или самовлюбленность в глазах надменные сказки расказанные сокамерниками, какая разница, всех уже заклеймили от первого до четырнадцатого, и лейкемия в моде как прадо с надеждой что дальше не будет больно, а значит и нас