Когда человек свыкается, что погребли его Заживо, он уже не делает ужастика Из смерти – нет, он лучше неприхотливо Облюбует заранее себе место в ящике
Для ночлежки, как девушка из «Звонка» В ночнушке. Хотя желанней прогулка В ночь, когда за окном ливень, без зонта, Чем дом, где не хватает ручейкам посуды.
И вот вокруг тебя забарабанит повсюду. И как слепые – по коротким звуковым Сигналам зелёного светофора рассудят, Что пора не стоять, а идти, – так и ты.
Но сейчас кроме тебя некому переходить Дорогу – люди скрылись от непогоды. А им, Интересно, уютна ли такая жизнь, Где одиночества ограждаются комнатами?
*
Весь промокнув, забегаешь в телефонную Будку, поняв, что не встретить на улице Ни одного человека. Ты наберёшь там Знакомый номер, станешь прислушиваться,
Но на другом конце провода не будет Никакого ответа. И лишь беспросветная Тишина льётся из телефонного рупора, И ею твоя кабинка наполняется медленно.
Холод уже подступает к ногам, к сердцу, К горлу. Но ты от трубки не можешь И на миг оторваться, как будто в надежде Из неё услышать голос, нужный как воздух,
И будешь как девушка в «Клетке» за вдохом Тянутся. Но из шести и с четырьмя буквами Ты не отгадал бы сейчас в кроссворде слово [А][_][О][_][И][Я], скрывая правду от ужаса.
*
А снаружи город над тобой беззвучно хохочет, Своих бесчисленных окон вставную челюсть оскалив. Вся эта иллюзия нарисована чёрным по чёрному, А немного света только добавит ночи контрастность.
И ты напрасно прождал, ведь в этом густом эхе Коротких гудков никто не ответит молчанию, Не шагнёт слепо твоему отчаянию навстречу. – И ты открываешь дверцу, свои глаза закрывши
Устало, выходишь, тебя берёт за руку ветер И ведёт тебя, чтобы показать место над крышами, Где свободнее дышится. И вы вверх уплываете В небо. … Всё выше… и выше… и выше…
* * *
Когда человек свыкается, что погребли его заживо, Он уже не делает ужастика из смерти – нет, он лучше Неприхотливо облюбует заранее себе место в ящике Для ночлежки, как девушка из «Звонка» в ночнушке.