Художник не знает пощады, когда надо Вновь и вновь созданный мир перерисовывать, Для зрителей это трата карандашей и бумаги, Для автора картины – это игры образов.
Он нарисует толпу городских жителей; Нарисует безбородых старцев с усатыми дамами; Нарисует вещающего им речи правителя; Нарисует в глазах людей пламя;
Нарисует солдат, что не сдаются без боя; Нарисует братские траншеи триумфа; Нарисует полковника, что садится без боя посуды На просторном безлюдье застолья;
Нарисует переполненные палаты больниц; Нарисует там усердных сиделок для утешения Всех запасных частей Франкенштейна, Которые ждут обхода Чёрной Сестры;
Нарисует людям крылья, как они хотели, Чтоб на них можно было ввысь унестись; Нарисует бескрайнее небо; Нарисует созвездие Виселицы.
Уже не видно белой бумаги Из-под макияжа бессмысленной яркой мазни. И автор отправляет на дно пенала Больше не нужные карандаши.