Не скули, закрой пасть, иди на место, сука! в глазах грубь, любимый хозяин паскуда, с холодом, на едине, в будке и старой куртке, коратают сутки,
Воспринимая в шутку всё, любовь есть - он любит да, даже гладит иногда, но глаза не те уже, не того щенка,
Который под той самой курткой был доставлен в дом, улыбки, ласка, ну а что потом, ай. улица, не знакомые лица,
Начинал скалится, гнали, кем вы стали все, еда не нравится, но приходится, и так уж водится, что плевать на тех, кто другом по сути приходится, крик души слышен скулам, и воем в будке,
Я дышу я помолюсь, но мысли в промежутке, о том как хорошо быть котом, который спокойно заходит в том дом, так вот я о чём, я б если бы хотел,
То давно б перегрыз бы тот канат, короткий, хозяйке в глотку в цепился бы так плотно, и полела бы кровь, как реки Вавилона, заметую камни брошеные в мою сторону,
А им всё равно, что есть, что нет, что было, что не стало, сорвался с ошейника и бежал куда глядел, и не волновало совсем, что там в тот дворе, где вырос, где грубость, и сырость, и палки, и свист,
Стая дворовых приняла, как своего, появились чувства: там где "все за одного", и ошейник не давит на гордость свободы и вольно здесь ... из-за лая, нет ни каких последствий.
Пробегая однажды, рядом с домом родным, увидел, как хозяин курил, он был совсем седым, увидевший друга стал на колени и молил,
Что бы подошёл Мухтар, но Мухтар не подходил, стая ушла, а он так и на коленях ждал, где же ты был раньше, когда я в будке тоскавал,
Умерла хозяйка, после пьянки соседской, дочь забыла отца, после этих бедствий, спился совсем, этой бездный и стен, кем теперь стал, а вспомни был кем до того,
Мы всегда в ответе за тех приручили кого, отвернув морду в сторону кинулся к стаи с концом, и у пса есть чувство, помни, ничего не чувствуют лишь камни,
Дома закрыли ставни, и среди всех могил, нашёл своего хозяина, которого так полюбил, но вернуть нельзя его.