маленький ребёнок потерялся в центре огромного зала он испуган. он говорит, что хочет начать все сначала он растерянно разглядывает билет. в билете время и дата конечная станция \"теплый край\", но он не чувствует радость он не хочет никуда ехать, он хочет начать все с чистого листа и в его зрачках больше боли, чем в искажённом лице Христа, которого прячут в бумажники незнакомые злые люди каждому хочется верить, что уж его-то он любит мальчик озирается, он не понимает, чего они ждут он точно знает, что в этом аду есть лишь один маршрут и когда он кричит сквозь зал \"дяденька!\", наступает полная тишина чья-то сутулая спина вздрагивает. это моя спина я поворачиваюсь, пряча глаза, а он мне кричит: \"куда вы спешите? чего вы боитесь? кого потеряли? чьи песни у вас в голове на репите?\" он резко переходит на ты, а я стою, хотя не хочу его слушать, мне душно и он говорит: \"сколько ты уже не пьёшь? что ешь на ужин? ты помнишь, когда ты в последний раз оставался с собой наедине? ты уже посадил дерево, зачал сына, заложил ещё один камень в стене? воспринимая все слишком всерьёз, рискуешь спрыгнуть однажды с балкона я не узнаю тебя. разве не ты когда-то собирался уйти из дома? так почему же сейчас ты идешь туда так покорно с дешёвым поп-корном? так и просидишь весь сеанс, не понимая эту смесь арт-хауса и порно а в титрах увидишь своё имя и заплачешь, но будет поздно - ты уже внутри вагона. самый жуткий момент - момент, когда сам все понял легко оставаться в дураках, плыть по течению, становиться безвредным смотри - сквозь придуманные дырки в руках утекает вполне реальное время\".
болела голова. за окном мелькали столбы и посёлки где-то внутри остывали слова ребёнка вещи, постепенно идущие ко дну люди, которых уже не вернуть сиреневый дым и выбор, который не сделать другим