Жалею, я вдалеке от дома, что не могу тебя обнять, что только номер телефона нас может вдруг соединять. О том, что радости, печали с тобой мне не разделить, мне в небе птицы прокричали - ты есть , ты ждешь и надо жить. Я за тебя бокал хрустальный вина игристого налью и тихо вымолвлю печальный - скучаю, помню и люблю.
Когда ночь разольет свою черную краску, небо зажжет сотни тысяч светил, дочка попросит - папа, расскажи сказку, я буду бубнить ей, пока хватит сил. Как где-то, в каком-то неведомом царстве, в пещере хрустальной весит на цепях, а в нем спит красавица, о тайном лекарстве, а может быть в тех семерых молодцах.
Спи, малыш, месяц выше крыш, а на утро в щечку лучик, спи, а я разгоню тучи, спи малыш. А ты не пой, чиж, о том, что бог отмерил, о том, во что я верил, спи, малыш.
Она улыбнется, сощурив мне, глазки и скажет - неправда, такого ведь нет, и я ей отвечу - ведь на то и есть сказки, чтоб кто-то в них верил, а кто-то и нет. Она отвернется, я нежно укрою, шепну ей на ушко - спи, мой нос курнос, потом огрубевшей, но нежной рукою приглажу копну еще детских волос.
Спи малыш, месяц выше крыш, а на утро в щечку лучик, спи, а я разгоню тучи, спи малыш. А ты не пой, чиж, о том, что бог отмерил, о том, во что я верил, спи, малыш.
Я часто смотрю в незнакомые окна, я часто стучусь в незнакомую дверь, во мне поселился бездомный и мокрый, но между тем добрый и ласковый зверь. И я возвращаюсь домой полусонный, меня до предела рас тратила ночь, но где-то внутри я безумно влюбленный в кого, ну, конечно же, в милую дочь.
Спи малыш, месяц выше крыш, а на утро в щечку лучик, Спи, а я раз гоню тучи, спи малыш. А ты не пой, чиж, и молчи, мышь, о том, что бог отмерил, о том, во что я верил, спи, малыш.