Мне снова восемь лет, я выбегаю из подьезда, Натягиваю варежки, здороваюсь с тётей Светой, Что жила когда то по соседству на шестом этаже, Она угощала меня конфетами, приятная женщина,
Начал собирать из снега неживого человека, Уже вижу его, толстый, круглый и нелепый, Он будет одиноко стоять среди зимней метели, С утра его уже разломают какие то злые дети,
Он будет обречён топтаться на одном месте, Глядя всю жизнь на облезлую дверь подъезда, Ему в голову с размаха прилетит чья то нога, Я вас сильно прошу, не ломайте снеговика,
Катаю три снежных кома, ставлю друг на друга, Втыкаю по бокам палки, это будут его руки Два небольших камня, станут его глазами, А прошлогодняя, гнилая трава будет волосами,
Варежки давно промокли, руки обжигает тепло, Уже почти его доделал, но нет морковки для носа, Скрутил конус из тетрадного листа и прилепил, Такой нос долго не продержится, снеговик, извини,
Он выглядел уже с рождения уставшим, несчастным, Мне стало жалко его, захотелось обняться, Я рыдал на его плече, мне уже двадцать три, Я стоял как кретин на улице среди ночи,
Потом извинился за то что теперь бросаю его Не тоскуй, толстяк, наверное всё будет хорошо, Оставил ему сигареты и бутылку недопитого пива, Снеговик стоял одиноко во дворе и курил,