Yeroushalaim Chel Zahav (из к/ф "Список Шиндлера, реж. С. Спилберг, 1993)
ЗОЛОТОЙ ИЕРУСАЛИМ
Горный воздух прозрачен как вино, и запах сосен плывет в предзакатном воздухе вместе со звоном колоколов. И в дремоте дерева и камня, в плену сна своего, – одинокий город, а в сердце его – стена.
Припев. Иерусалим из золота, из меди и из света. Я – та скрипка, на которой играют все песни о тебе.
Мы оставили колодцы с водой, пуста рыночная площадь, и некому взывать на Храмовой горе в Старом городе. А в горных пещерах воют ветры, и никто не спускается к Мертвому морю по дороге на Йерихо.
Припев.
Но сегодня, когда я пришел петь тебе и сплести тебе венец, я ничтожней младшего из твоих сыновей и последнего из твоих певцов. И имя твое обожжет губы, словно укус змеи, если забуду тебя, Иерусалим, который весь – золото.
Припев.
Мы вернулись к колодцам на рынок и на площадь. Шофар взывает на Храмовой горе в Старом городе. И в горных пещерах сияют тысячи солнц. Вновь спустимся к Мертвому морю по дороге на Йерихо.
Золотой Иерусалим
Вина прозрачней воздух горный, Под вечер даль светла, В сосновом ветре так просторно Плывут колокола.
Кусты и камни спят глубоко, И, весь в плену у сна, Стоит мой город одиноко, И в сердце спит Стена.
Припев:
Мой город светлый и святой, Иерушалаим золотой, Я лишь струна в твоем кинноре, Я отзвук твой.
Безлюдна площадь у базара, В колодцах нет воды, На гору Храма в город Старый Затеряны следы.
В пещерах горных ветры спорят, Их свист - как плач, как стон, Давно мертва дорога к морю, Дорога в Иерихон.
Припев
К тебе приду - других смиренней - Твой сын и твой певец, Сложу псалом, склоню колени И протяну венец.
Мой город света, город чуда, Ты жжешь мне сердце вновь, Я это имя не забуду, Как первую любовь.
Припев
Вернулись мы к колодцам старым, Вот площадь, вот базар, С горы святой - вослед фанфарам - Уже трубит шофар.
Сто тысяч солнц над Мертвым морем, В пещерах ветра звон... И мы спускались, ветру вторя, Дорогой в Иерихон.