Черная куртка, черные джинсы, черные кеды, будто траур. Вроде и грустно, ну что-то и фиг с ним, что-то исчезли, будто травмы. Я думал, что буду плясать на надгробье, Но когда была жива, не мог себя переосилить и набрать я твой номер. Сказать, что простил и все, что ошибок касательно - пофиг.
Помню, был я влюблен безответно по уши, Но образ её спрятал в склеп давно уже. Ни осталось ничего от этой дамы по уходу, Лишь от модных батильонов этот цвет на поручне.
Я не рад и не плачу, ушла - и ушла ты, Не буду я Бога молить и метаться. Но это сейчас уже взрослый, а помню был глуп, Я пел вам в свои 19.
Меня могут слать на уй и похвалить, Но в кого ты превратилась за какие-то полгода, не пойму. Я слышал ты и твои хахали бахались. Ха, я в ахуе.
Ничего не поняла. Ты из пёзд из тех, Которым не хватает гроба мертвых стен. Здесь нет в наличии от слез вестей. Я был дэнс, танцуя на твоем кресте.
Тебе Hennessy, Мерс, второй Galaxy S. Но я тебе могу дать только два цветочка. С тобою изменился, через многое прошел, Но по любому, сука, твое место ад, - и точка.