У меня дрожат губы, руки, колени – а в голове глупейшая мысль: «Колебания – звук. Дрожь должна звучать. Отчего же не слышно?» Замятин
Царь-колокол решено переплавить в царь-пушку. Так атрибуты религии превращались в средства войны. Наши уши уже привыкли, уже пристреляны. Наши уши не отличат мерную трель артиллерии от зудящего стона волынки.
Бей в набат. Солдат, тебя возбуждает звук. Чувствуй чреслами звуковой волны кривизну.
Снаряды упакованы в коробки из-под телевизоров, в пенопласт. Теперь ты полюбил его скрип. Краем глаза заметить, как боеголовка эротично и ласково вгрызается танку в загривок – Соблазн. Сносит башню.
Калашникову не остыть. Пусть враги сжигают мосты, мы настигнем их и до основы выжжем их мир на кострах. А после повесим всех пленных на остатках мосто'вых опор.
Выкорченные столбы ЛЭП среди обломков изящны, как костыли. Вызывают у всех ностальгию. По ком там мать выла волком, перебивая звон колокола? – По надгробию сына. По ком колокол бил? – По всем остальным.